Елизавета Шмакова: "У нас в кино дефицит героев"

27 января 2014 16:27

В кинематографической среде Елизавету Шмакову знают как одного из лучших кастинг-директоров, обладающих тонким вкусом и большими профессиональными знаниями. Лиза – единственный специалист, который представляет нашу страну в международной коллегии кастинг-директоров. Лиза любезно согласилась рассказать о своей работе и о том, с какими проблемами сталкиваются кастинг-директора в России.

– Есть ли у вас право на собственный выбор актера, или это привилегия режиссера?

–Я стараюсь избегать проектов, где режиссер или продюсер уже знают, кого они хотят. Мне это неинтересно. Есть внутренние амбиции, так как у меня два образования – режиссерское и театроведческое – и это требует некого выхода. Мне интересно, когда я приступаю к работе на стадии, когда сценарий еще прорабатывается, когда я могу предложить решение, ход, характер героя. Иногда читаешь сценарии – и видишь героя, а иногда не видишь – и предлагаешь какие-то другие характеры, мотивации, возможность развития характера. Продюсер, как правило, принимает окончательное решение о том, каким будет фильм и каким будет герой, но у меня есть возможность поучаствовать в создании персонажей. Мне кажется, для того, чтобы ансамбль сложился, необходимо участвовать во всем процессе производства картины, знать все до деталей. Начинаешь обживать кукольный дом, а потом он превращается во вполне себе живой.

– «Дом», интересный лично для вас?

– Не только для меня. Важно, чтобы было интересно зрителям. Мы снимаем о том, что мы знаем или то, что мы чувствуем. Безусловно, мы снимаем «для себя». Я работаю для себя, но мне важно, чтобы это все нашло отклик у людей. Я не говорю про рейтинги, а говорю про людей, с которыми мы близки по духу.

– Какой метод отбора актеров вы практикуете?

– У меня все в голове. У меня хорошая зрительная память – запоминаю лица.

– Вы ходите в театры Москвы?

- Не только в Москве. Я хожу в театры в Лондоне, в Берлине, Прибалтике. Первое, что делаю, когда приезжаю куда-то, – иду в театр. Меня очень интересуют международные кастинги, я являюсь членом INTERNATIONAL CASTING DIRECTORS NETWORK. Я представляю Россию. Очень много и планомерно работаю на интернациональных кастингах, знакомлюсь с разными театральными системами. Это моя внутренняя лаборатория, потому что мне интересно, кто как учится, кто с кем соединяется в некий коктейль. Я прихожу в театр и стараюсь быть «чистым листом». Хорошие артисты у меня откладываются в голове, и я могу их вспомнить. Например, сейчас я вызываю на кастинг одного актера, которого видела лет восемь или девять назад на выпуске из театрального института. Я просто знаю, что есть этот актер, он мне запомнился, он мне нравится. Сейчас пришел сценарий – и я понимаю, что для этого актера есть роль. Я привела его к Вере Сторожевой, и она его сразу утвердила. Кастинг-директору нужно иметь очень хорошую память и уметь подключаться к тому, что видишь.

– Только что я посмотрела спектакль мастерской Кудряшова – там прекрасные ребята…

– Да, и они повторяют старых «кудряшей». Меня это даже огорчило. Вспомним мастерские Фоменко – два курса, а какие разные. Это вообще проблема – отсутствие индивидуальности. Есть очень серьезная проблема в актерском образовании – никто не думает о кино. Педагог меня зовет на показ, и я вижу – для театра у студентов есть потенциал, а для кино нет.

– Если они освоили актерскую базу, знают, как играть по Станиславскому и по Михаилу Чехову, почему они не хороши для кино?

- Есть такое понятие, как фактура. Персонаж Евгения Цыганова в картине «Оттепель» точно сформулировал эту проблему – «понятие амплуа и фактуры никто не отменял». Сейчас девочки все на одно лицо, а я хочу индивидуальности. Личностей много не бывает, но личностное в себе убивать не надо. Надо только развивать.

Объяснить, что такое личность, очень тяжело. Это взгляд на мир, судьба. Когда ко мне приходят студентки Щепкинского училища, на мой вопрос, в каком кино они хотят сниматься, девочки все как одна говорят – «про войну». Я спрашиваю, почему? Отвечают, что хотят спасать раненых. Когда говорит об этом один человек, то хорошо, но когда говорит об этом курс, я понимаю, что это глобальная проблема, потому что они не научены доставать из себя что-то свое, личное. Или там ничего нет, или не о чем сказать, но это страшно, хотя я знаю, что половина наших актеров так и существует. Это проблема образования. На многих лежит печать залакированности – так они укатаны школой, системой (подчеркиваю – я сейчас не говорю про систему Станиславского, я говорю о системе образования). Может, для какого-то кино такие «никакие» актеры нужны, но думаю, что вряд ли. Я вижу, как режиссеры и кастинг-директора мучаются в поиске яркого героя, даже для ситкома. У тебя может и не быть семи пядей во лбу, но ты должен быть персоной. В основном, это серая лава, и тут появляется один уголь, который горит.

Основная ошибка многих актеров – стремление понравиться. Это одна из составляющих актерской природы. Исключить ее совершенно невозможно. Но вот со степенью надо работать. Самое страшное, что эта лава очень хочет понравиться – и это тоже страшно, потому что они заняты не тем. Я знаю актеров, которые не стремились понравиться. В основном это старшее поколение. Они были востребованы, занимались профессией, и им было некогда нравиться или не нравиться. Они все были, как из фильмов Шукшина,– живые люди, со своими слабостями, достоинствами, недостатками, с приметами жизни.

– Может быть, это происходит из-за засилья сериалов, которые превратились в чисто коммерческий продукт?

– Я читала один сценарий и понимала, что не хотела бы на нем работать. Я очень уважаю актеров, которые из внутренних, а не из финансовых, соображений могут отказаться сниматься в плохом кино. Плохое кино должно умереть само, после просмотра зрителей. А в отношении актеров у меня есть теория бутылок. Вот стоит одна бутылка полупустая, а другая полная. Так же и с актерами. Один актер полный, а другой только наполовину. И вот таких актеров «наполовину» очень много.

– Вы, получается, счастливый человек, поскольку работаете с Серебренниковым и Сторожевой в некоммерческом кино.

– Я счастливая. Но даже у самых счастливых есть сложности. У нас сейчас дефицит 30-летних героев, и героев 40-45 лет. Когда общаюсь с зарубежными коллегами, у них та же проблема. Их можно сосчитать по пальцам – Максим Матвеев, Данила Козловский, Сергей Пускепалис и Алексей Серебряков. При нынешнем объеме производства кино — это катастрофа. Продюсеры не позволяют открывать звезд, условно говоря, но нам и открывать особо нечего. Сейчас хорошие артисты существуют вопреки образованию, вопреки культурной политике. Если кто-то вырвался, то это происходит вопреки тому, что нас окружает.

– Вы подбираете актеров в Англии для работы в России?

– Да. Сейчас у меня должен начаться проект с Кириллом Серебренниковым «Чайковский». Я надеюсь, что все-таки мы сделаем этот проект.

– Уже есть актеры, утвержденные на главные роли?

– Нет. Мы еще смотрим, думаем и обсуждаем. Нужно пожить со сценарием, понять его. Боюсь, что придется приглашать зарубежных актеров. Когда мы говорили с коллегами об образе Чайковского, я сказала, что сейчас харизму и чувство собственного достоинства очень тяжело найти в актерах, потому что оно тает на глазах.

– Вы пробовали смотреть актеров в провинциальных театрах?

– Да, я много смотрю, езжу по стране. Для авторского кино это выход, возможно, но когда мы делаем отбор для массового кино, им не хватает столичной свободы, лоска, они немного теряются, комплексуют. В позе зародыша нельзя играть большие роли. Я всегда всем говорю, что нужно быть свободными. Меня не зацепит тот актер, который будет меня бояться.

– Что вы скажете по поводу того, что сейчас в кино нужны мускулы, брутальность?

– Это всегда требовалось. Посмотрите американские фильмы 30-40-х годов, разве там было другое? Индивидуальность проявляется и через мускулы тоже. Есть замечательный актер Саша Яценко, и его качком не назовешь, но он для меня – Олег Даль. У меня, как у кастинг-директора, дамская психология – должно быть много всего и разного. Артист должен уметь почти всё, хотя универсальных актеров не бывает. Я понимаю, что тот же Брэд Питт или Джуд Лоу более универсальны, чем наши актеры, потому что они «личину»одевают быстрее, чем наши.

– Назовите, пожалуйста, режиссеров, с которыми вы работали?

–Мне повезло, я работала с большим количеством хороших режиссеров. Кирилл Серебренников, Анна Меликян, Вера Сторожева, Николай Лебедев, Оксана Бычкова, Гена Островский. Люблю работать с дебютантами, но иногда они пугают, ощущение серости иногда возникает. Время титанов прошло. Я посмотрела три серии «Оттепели» и поняла это. Тодоровский рассказал не об «ускользающей красоте», а об «ускользнувшей». Мы превратились в такую страну, как современная Греция. Древняя Греция давно ушла. И наша современная Россия к настоящей России имеет мало отношения. Мы как-то поменялись, мы что-то подменили. Режиссеры эпохи, о которой рассказывал Тодоровский, рассказали бы его историю по-другому. Я дотягиваю всю эту атмосферу, весь ритм я тащу, как зритель, на себе. Сейчас температура кино 36,6, а я хочу, чтобы это был пожар. А иначе, зачем мне это? Я пойду лучше книжку прочитаю. Самое ужасное, что зритель может перестать верить в кино. Я говорю о тех, кто хочет смотреть человеческую драму, тех, кто помнит раннего Михалкова, Бергмана, Чухрая, Висконти, Трюффо. Сейчас такие люди лучше пойдут в театр, хотя смотреть особо нечего, или книжку почитают.

– Дайте, пожалуйста, совет молодому актеру – что нужно делать, чтобы стать личностью?

– Личность надо сохранить, ей нельзя стать. Личностью рождаются, это мое глубокое убеждение. Надо быть хорошим человеком, я в этом убеждена, надо читать книги, надо ходить по улицам смотреть вокруг, думать не о себе, а об окружающих. Надо не бояться быть неоригинальным, потому что все равно ты такой, какой ты есть. Не надо себя бояться.

– Вопрос насчет актерских фото или видео – что лучше?

– Я из Питера и люблю черно-белые фотографии, как на паспорт. Я не люблю фотографии с телефонными трубками, не люблю, когда девушки запускают руки в волосы или фотографируются голышом. Я все вижу в глазах. Мне больше ничего не надо. Мне не нужны улыбочки, или наигранно печальный взгляд. Самая большая редкость, когда у актера фотография просто на белом фоне. Я как визовый отдел, все вижу по паспорту, и, если у человека что-то внутри есть, – покупаюсь.

– Сейчас многие молодые режиссеры перешли на отбор по видео?

– Да, нужны шоурилы. Иностранные актеры все имеют шоурилы – видеонарезки из ролей. Если нет киноработ, нужно сделать театральные, нет театральных – прочитай стихи. Я хочу видеть, как актер двигается, видеть его пластику, момент возбуждаемости. Самое крутое для кастинг-директора – если он открыл нового актера. Испытываешь самое сладкое чувство.

– Назовите актеров, которых вы открыли?

– Мое открытие – Франциска Петри, которая сыграла главную роль в картине Серебренникова «Измена». Мы получили два приза на международных кинофестивалях за главную женскую роль. Ведь, пока у нас нет призов за лучший кастинг, награда актрисе – это отчасти награда и кастинг-директора. Я столкнулась с Франциской случайно на одной киновечеринке в Берлине . Увидела ее лицо и поняла, что нашла нашу героиню. Пригласила ее на встречу с Серебренниковым. Она была утверждена практически сразу, потому что мы понимали, что второго такого лица мы не найдем. Она оказалась замечательной актрисой. Я считаю, что свою миссию выполнила.

Ксения РОМАНОВА | Источник: Телемаршрут.Ру
Фото: продюсерский центр "Жар-птица"

Нравится

Добавить комментарий

Елизавета Шмакова: "У нас в кино дефицит героев"

Комментарии